«Щелкунчик» не нужно долго представлять — как не нужно объяснять, что такое Новый год. Играет по-моцартовски прозрачная увертюра, падает снег, медово светятся окна дома Штальбаумов, а в доме горит огнями рождественская елка. Потом елка вырастает, пряничные солдаты сражаются с крысами, кукла для колки орехов превращается в принца, и все отправляются в страну сластей.

Лучшей на сегодня версией «Щелкунчика» считается постановка Василия Вайнонена, что с 1934 года идет в Мариинском театре — ее исполняют и на сцене Урал Оперы. Из первоначального сценария Вайнонен изъял фантастику и мистику, превратив действие в сон героини, и предпочел обойти стороной мрачные сгущения партитуры — даже знаменитое финальное адажио, в котором нередко слышат трагедийную интонацию, он трактовал как музыку праздничную и торжественную.

Зрители, что впервые готовятся увидеть «Щелкунчика», вправе ждать уютного и красочного спектакля-праздника, — но и те, кто идут на балет Вайнонена во второй и третий раз, будут щедро вознаграждены. Музыка и хореография «Щелкунчика» лишь кажутся хорошо знакомыми: можно долго вслушиваться в прихотливый оркестровый поток, где моцартианские фрагменты уживаются с кульминациями в духе Вагнера; в деталях изучать устройство кордебалетных ансамблей Вайнонена; восхищаться редким музыкальным и пластическим остроумием в сюите национальных танцев — и в конце концов обнаружить, что «Щелкунчик», хотя и признан классикой, есть произведение во многом неожиданное.